Все думают про санкции, про рубль, про нашу экономику и что с ней будет. Но это все ерунда, по сравнению с другой нашей проблемой. А она стоит действительно остро, если не сказать катастрофически. Это демографический кризис, связанный со спадом рождаемости последних 25 лет. В перспективе 10 лет у работающих просто не будет ресурсов обеспечить пенсии неработающим. По сравнению с тем, что нас ждет, нынешнее состояние экономики будет казаться вполне благоприятным, если не начать что-то радикально менять. В скором времени наше правительство начнет постепенно снижать пенсионный возраст, кому-то не повезет. Но это только часть проблемы. А проблему-то мы делим с самыми богатыми и развитыми странами, хоть наш ВВП и несравнимо ниже по сравнению с ними. Решил собрать информацию по тому, как обстоят дела с демографическим кризисом в мире и как с ним борются. Бедные страны обычно жалуются на повышенную рождаемость. Например, женщина в Нигере имеет в среднем семь детей. Однако общий мировой рост богатства привел к противоположному результату в некоторых странах. Сейчас показатель рождаемости в Гонконге – 1,1: то есть каждое новое поколение по популяции меньше предыдущего на половину. В Японии, Италии и Германии этот показатель равняется 1,4 или меньше. Цифра 2,1 означает, что объем населения стабильный. Вернуться к этому уровню удастся совсем немногим развитым странам. Население развитых стран уменьшается и стареет, ставя перед правительствами главный вопрос: кто будет платить налоги и присматривать за стариками? Самый простой и дешевый способ решения проблемы – за счет мигрантов. Но с политической точки зрения этот способ практически невыполним, если применять его в достаточной степени, чтобы решить демографическую проблему. Поэтому развитые страны пытаются убедить граждан как можно активнее рожать. Экологические активисты выступают против, потому что чем меньше населения, тем лучше для экологии. Неудивительно, что в каждой стране должна быть своя демографическая политика. В той же Греции показатель рождаемости – 1,3 – это при существующей там катастрофической ситуации с пенсионной системой. В Китае выросло поколение детей, единственных в семье, а это значит, что им придется присматривать (поддерживать финансово) многочисленное старшее поколение. Самым эффективным способом повышения рождаемости остаются государственные субсидии на ясли. Такая программа впервые была введена во Франции, а ее итогом оказался один из самых высоких показателей рождаемости в Европе. Сильно улучшили дешевые ясли показатели рождаемости в провинции Квебеке. Особенно плохо с рождаемостью дела обстоят в Южной Европе и Восточной Азии. Там во многом это связано с тем, что у женщин появилась возможность учиться в университетах и претендовать на любую работу наравне с мужчинами, в то время как семейная жизнь отнюдь не такая прогрессивная, подавляет индивидуальность и личность, в общем, патриархальная. В результате, имея выбор между интересной работой и унылой семейной жизнью, женщины все больше выбирают первое. Хотя то же субсидирования детских учреждений позволит женщинам совмещать рождение ребенка и карьеру. Демографический кризис сейчас наблюдается в Турции: страна не может поддерживать стабильный уровень в долгосрочной перспективе. В Сингапуре супружеским парам выплачивается $4450 на первого ребенка, еще столько же за второго и $5850 за третьего. Семьи с детьми встают впереди очереди за социальным жильем (большинство сингапурцев живут именно в таком). Важна также не только проблема соотношения рождаемости и смертности, но и показатель замещения поколений. В это смысле самые большие проблемы среди развивающихся стран – у России и Китая. Это значит, что в стране недостаточно налогоплательщиков и просто работоспособных людей, чтобы обеспечивать выплаты пенсий старикам. Такие страны вынуждены привлекать мигрантов, что несет с собой комплекс проблем – от этнических конфликтов до недостатка призывников в армии. Если рассматривать ребенка в терминах инвестиций, затраты и плюсы не соответствуют друг другу. Родители тратят на детей как напрямую (одежда, увеличение площади жилья, плата за обучение), так и не напрямую, например, временем, которое они могли бы потратить на работу и карьеру. В Европе в среднем ребенок обходится в 20-30% семейного бюджета. «Возврат» же инвестиций для родителей едва ли можно назвать сколько-нибудь значимым. Тем более, что дети не обязаны законом помогать родителям в случае старческой недееспособности – как, например, обязаны по закону ухаживать за детьми родители. Путей финансового стимулирования рождаемости много: непосредственные выплаты родителям, декреты, субсидирование яслей, налоговые вычеты. Скандинавские страны тратят на это больше других и получают более высокие показатели рождаемости, в то время как меньше всего детей в последнее время наблюдается в средиземноморских странах. В отличие от Бельгии, в Германии высокие траты на дома для младенцев традиционно непопулярны, потому что ассоциируются с политикой нацистов в этой области. Такая показательная картина наблюдается на германо-бельгийской границе: женщины, рожденные в конце 1950-х со стороны Бельгии родили 1,8 млн детей, со стороны Германии – 1,65 млн. При этом не все меры одинаково эффективны: к примеру, более длинные декреты, по всей видимости, не слишком способствуют увеличению рождаемости. Высокие выплаты способствуют более скорому рождению детей, но не способствует тому, чтобы они рожали больше, чем стали бы без выплат. Лучше всего работает именно субсидирование яслей. Кажется, ответ найден и не вызывает сомнений. Только культурные различия тоже никто не отменял. В патриархальных странах, в той же Турции, совмещение работы с материнством практически невозможно, потому что слишком много домашних забот ложится на плечи женщин. И никакие ясли не спасают. Кроме того, традиция женщины «как хранительницы очага» считается естественной, соответственно какой-то прогресс в области удобства совмещения идет с трудом. То есть женщины все равно вынуждены выбирать между работой и материнством, и скорее всего выберут материнство. Ситуация в Южной Корее и Японии не лучше. Кроме того, демографическое исследование Института Макса Планка показало, что низкий показатель рождаемости связан с поздним материнством. Во многих странах рождаемость выше в сельской местности, чем в городах. Одна из причин банальна: высокие цены на городское жилье, невозможность расширить жилищную площадь «под детей». В итоге за крупными городами закрепляется традиция не иметь детей или иметь мало детей, за сельской местностью – иметь много детей, потому что «так принято». Но тенденция к дальнейшей урбанизации – очевидна и глобальна. Кстати, давно заметил: как-то почти не видно играющих детей на улицах в Москве. Вопрос безопасности как-то не слишком объясняет: ну в 90-х не слишком безопасно было, мягко говоря. По всей видимости, мир движется в сторону крупных, удобных для жизни и работы городов – без детей.